Под патронатом посольства Швейцарии в Украине была представлена постановка оратории Артура Онеггера «Жанна Д'арк на костре».

Открыл вечер Чрезвычайный и Полномочный посол Швейцарии в Украине Кристиан Шьоненбергер. В своей  вступительной речи он отметил: «Для меня большая радость в рамках Недели «Франкофонии» представит слушателям шедевр «Жанна Д'арк на костре» Артура Онеггера в именитой интерпретации Национального заслуженного академического симфонического оркестра Украины под руководством Владимира Сиренка при участии Национальной заслуженной капеллы Украины «Думка», Хора мальчиков и юношей Муниципальной академической мужской капеллы имени Ревуцкого и артистов Национального академического театра имени Франка. Постановка оратории стала возможной благодаря поддержке Швейцарской Конфедерации, а также местных спонсоров, которым мы высказываем нашу благодарность!»

Оратория «Жанна Д'арк на костре» была создана швейцарцем Артуром Онеггером в 1938 году. В ее основу положено поэтическое творение выдающегося французского писателя Поля Клоделя, который описывает последние драматические минуты жизни мученицы.

Онеггер раскрывает страх и напряжение, которое чувствовала Жанна Д'арк перед казнью. Это произведение - своеобразный флэшбэк, где Жанна Д'арк вспоминает свою жизнь перед тем, как умереть.

О том, как прошло мероприятие - смотрите в нашей новой галерее, а также предлагаем Вам узнать больше о жизни и творчестве Артура Онеггера в статье нашего журналиста Анастасии Шкуро.

  АРТУР ОНЕГГЕР: МУЗЫКА НЕ ИЗ ЭТОГО МИРА

“Я убежден до глубины души, что спустя немного лет музыкальное искусство, каким мы его представляем себе нынче, полностью перестанет существовать. Оно исчез¬нет, подобно другим искусствам прошлого, но, без сомне¬ния, еще стремительней» — такое шокирующее послание оставил швейцарский композитор Артюр Онеггер.

… Во французский городок Гавр редко заезжали театральные труппы, однако в семье маленького Артюра непрестанно звучала музыка. На званых вечерах, да и просто для души мать исполняла громогласные сонаты Бетховена, а отец — в прошлом швейцарский торговец, человек весьма утонченного склада — пробовал петь оперные партии. В отличие от других ребят, гонявших по улицам c самодельным оружием, Артюр организовал себе досуг в компании картонного оркестра. Управлять вырезанными из бумаги фигурами было несложно – и мальчик с удовольствием примерял роль дирижера.

Однажды в провинцию приехал крупный театр и привез знаменитых «Фауста» и «Гугенотов». Традиционно, Онеггеры пришли на представление всей семьей, а по возвращению девятилетний Артюр решил написать нечто подобное и принялся черкать на нотном стане. Отец оценил рвение сына и отправил его по музыкальной стезе. Шли годы, отсчитывая вехи творческого пути и поднимая одаренного музыканта вверх по арпеджио. Нотная теория у церковного органиста, игра у местного музыканта, консерватория в Цюрихе…Первая мировая залпом оглушает мир, молодых ребят забирают воевать, а оставшиеся в тылу молятся: возвращайтесь живыми. Артюру относительно повезло: его забрали на службу в пограничных войсках, и он вернулся, возобновив обучение.

Через некоторое время Онеггер переводится в Париж — там ему дают понять, что музыкант он посредственный, и стоит задвинуть инструмент в дальний ящик. В парижской консерватории Артюр расстается с мечтой играть на скрипке, зато усиленно изучает композиторское искусство. Под впечатлением от войны много пишет. «Семь коротких пьес», «Швейцарская тетрадь», «Летняя пастораль», «Гораций-победитель» — в музыке этого периода доминирует щемящая нервозность, а в тягостной пустоте слышались усталость и потрясения.

Обучаясь в Парижской консерватории Онеггер встречает любовь. Ею стала пианистка Андре Варабур. Онеггер поставил Андре странное условие: он женится на девушке при условии, что они будут жить в разных квартирах. Брак заключили в 1926 году, и только в 1934 непреклонный Артюр на год изменил решение. А повлияло на него вот что: путешествуя по Испании, Онеггер вел машину, когда врезался в дерево. Артюр повредил лодыжку и вскоре поправился, а вот Андре получила серьезную травму обоих колен и целый год не могла встать на ноги. Именно в этот год рядом с женщиной и был Онеггер. Тем не менее, мужчина ушел, как только Андре стало лучше. Впоследствии супруги поменялись местами: Варабур благосклонно согласилась жить вместе со стареющим композитором в последний год его жизни: Артюр страшно боялся оставаться один, страдая от безысходности.

Однако вернемся к творческим поискам музыканта. Забросив скрипку, Артюр ищет себя, экспериментирует со стилями и, конечно, много пишет. Знакомится с группой музыкантов, которые терпеть не могут романтический импрессионизм, вовсю критикуют модных в то время Дебюсси и Равеля. Пресытившись сложными ритмами, Онеггер и его компаньоны предпочитают простые ходы и незатейливые гармонии. Тогда же в общество просачивается идея настоящей мужской музыки — к сильному искусству приравнивают экспериментальный джаз.

Вскоре Артюр обнаруживает, что у него не слишком много общего с прочими участниками группы, а в ответ на музыкальную рецензию «The Times» утверждает: «Наша группа – это ассоциация не единомышленников, а просто друзей. У нас не было и нет никакой эстетики!» Немудрено, что, придя к такому осознанию, Онеггер отправляется в вольное плавание. А его мощные произведения критики впоследствии назовут «музыкой, которую невозможно забыть»…

В 1921 году к Артюру приходит известность, благодаря оратории «Царь Давид». Эпическая музыка, обрамлявшая картины народных волнений и торжество вождя, находит своего слушателя. Сам композитор к успеху относился более чем по-философски:

«Попасть в музыкальную энциклопедию и войти в историю музыки — это вовсе не одно и то же...»

Глубокая драматичность, заявленная в первом серьезном произведении, достигнет кульминации в знаменитом «Пасифик 231»: здесь разворачивается настоящая ода урбанистическому движению. Несложно угадать сюжет, скрытый от глаз, но проникнувший в музыку: ровно дышит машина, находясь в состоянии покоя; происходит щелчок, запускается двигатель; колеса равномерно отбивают расстояния, и невидимый дух локомотива бешено хватает воздух, разгоняясь до скорости 120 километров в час…

В интервью женевскому журналу «Dissonances» Онеггер признавался: «Я всегда страстно любил локомотивы. Для меня они являются живыми существами, которые я люблю так, как другие любят женщин или лошадей. В «Пасифик 231» я не стремился имитировать шум, издаваемый локомотивом, но, скорее, передавал визуальное впечатление и физическое наслаждение посредством музыкального конструирования». Впрочем, паровоз в названии произведения появился, когда работа над композицией была закончена. Изначально Онеггер задумывал музыку как символ нарастающего движения, математической точности ритма, когда сила ускорения настолько совершенна, что сама определяет траекторию пути. Первое название «Симфония движения» показалось Артюру не слишком колоритным, и тогда в его сознании возник образ локомотива. Мелодии подхватывают друг друга, врезаясь в тихое пространство жесткими аккордами, бег все нарастает — чтобы затихнуть, дойдя до логического предела.

В 30-е годы, Онеггер находится в сильнейшем разочаровании. Сходит на нет успех, настигший композитора в середине 1920-х. Публика все прохладнее воспринимает произведения, исполненные глубокого смысла. Не слишком популярна опера «Антигона», в которую, по признанию самого автора, Артюр вложил всю свою душу. Самое болезненное в этом для музыканта то, что он относится к музыке как к средству коммуникации. Онеггер активно занимается музыкальной критикой, пишет статьи, бросая обществу в лицо ретроспективность и нежелание слушать новую музыку.«Сейчас я устал от дебатов. Есть огромный новый мир, который хочет понять себя, открыться, определиться, прославить себя в новых эстетических формах. Моя страсть отныне принадлежит этому миру. Я предпочту потерпеть поражение в этих устремлениях, чем удовлетворяться установленными канонами и привычными формами». А в музыке Онеггера звучит все больше скорби — он пишет оратории «Крики мира», «Пляска мертвых», «Жанна д'Арк на костре» — «грандиозные народные фрески». Последнее произведение воспринимается символично в преддверии войны: когда Франция будет оккупирована Германией, Онеггер решит остаться в Париже и примкнуть к движению Сопротивления.

Человек, во время двух мировых войн находившийся в эпицентре событий, по окончанию кризиса испытывал серьезные проблемы со здоровьем. Из-за сердечных приступов приходилось отменять туры и откладывать сочинения. Артюр Онеггер умер в 1955, на 64-м году жизни. Во время кремации французский писатель и режиссер Жан Кокто произнес такие слова:

«Артюр, тебе удалось снискать уважение непочтительной эры. Ты соединил науку средневекового архитектора со смиренной простотой каменщика, воздвигающего соборы. Твой пепел горит, но никогда не остынет, даже если наша земля прекратит жить. Ведь музыка не из этого мира, и ее царствованию не приходит конец».

Фото композитора с источника www.classicalmusicnews.ru

О том, как прошла премьера знаменитой оратории в Киеве - смотрите в нашей новой галерее: